Женщина с большой буквы «Ж» - Страница 31

— Когда тебя нет, начальство ТАКОЕ о тебе говорит!

Я отшутилась:

— Да пусть они хоть бьют меня, когда меня нет.

Но на самом деле мне было не до шуток. Два месяца назад я брала интервью у Ричарда Г. и нечаянно сболтнула ему, что статья выйдет в 15 странах. Как потом оказалось, он не давал на это разрешения. На журнал подали в суд, и хоть дело было замято, меня назначили крайней. Я не могла знать, что руководство мухлюет с правами на перевод, никто мне не говорил, что это секретная информация — но это уже не имело значения. Несмотря на протесты главреда, я была уволена.

Лука утешал меня по телефону и звал к себе в Калифорнию.

— Что тебя держит в Нью-Йорке?

Я пообещала приехать, как только дочитаю все книги, взятые в Публичной библиотеке.

Самолет подлетал к Лос-Анджелесу ночью. Море огней — от горизонта до горизонта.

«Парадное платье примадонны, — подумала я. — Черный бархат с люрексом».

Днем Лос-Анджелес поразил меня ударной жарой и бесчисленными пальмами. Никто не знал, как они называются, и я начала придумывать им свои имена: «шишка» — со стволом в чешуе, «слоновьи ноги», «дамский веер». Но больше всего мне нравились «пуделиные хвосты» — голые палки высотой с пятиэтажный дом, а на конце — веселые кисточки.

Лука все еще жил с родителями — вернее, жил-то он в командировках, а у родителей находились его тапочки и налоговые декларации.

Дом был большой, построенный еще до войны. Стены выкрашены в цвет какао, на террасе — склад стройматериалов. Как мне сказал Лука, они там валялись уже двадцать лет, потому что родители все время забывали позвонить в мусороуборочную службу.

Внутри тоже все напоминало не столько жилье, сколько гараж. Папа Джо — маленький, задорный, — любил, чтобы вещи находились под рукой. В буфете на кухне лежали вилки, отвертки и пульты от старых телевизоров. В цветочных горшках — вешалки и фонарики. Самих цветов не было.

Мама Териса встретила меня очень радушно. Ей давно хотелось внуков, а непутевый сынок все никак не мог жениться.

— Понимаете, Мардж, — шептала она мне за столом, — он для всех знакомых — как старший брат. Каждому поможет, отдаст последнюю рубаху… Девчонки до сих пор бегают к нему жаловаться на бой-френдов. Но до вас он никого не любил.

— Мам, мне некогда было, — гудел Лука. — У меня же работа!

Териса махала на него руками.

— Работа — это когда ты в семь уже дома. А когда ты на месяцы исчезаешь — это каторга.

Официально главой семьи считался папа Джо: Лука с Терисой внимательно слушали его распоряжения, кивали и все делали по-своему. Когда-то Джо был лучшим игроком колледжа по бейсболу, но из-за травмы его спортивная карьера не сложилась. Он открыл ресторан, прогорел, потом бильярдную — с тем же результатом. Последней его страстью стали авторские куклы — он торговал ими на выставках, составлял каталоги и с грехом пополам делал 500 долларов в месяц. Териса же 20 лет подряд работала в бухгалтерии. По сути, семья жила на ее деньги, и это не давало Джо покоя. Постепенно доказывание «кто в доме хозяин» превратилось в смысл его жизни.

Пока Лука подыскивал нам квартиру, мы обитали у родителей. Поначалу Джо считал меня за гостью и вел себя прилично. Но однажды у него опять не заладилось дело с продажами. Нагруженный куклами, он открыл входную дверь, задел за косяк и помял коробку.

— Я тебе сколько раз говорил, что не надо было эту дверь менять! — завопил он на Терису. — Видишь, что ты наделала? Ты хоть знаешь, сколько эта коробка стоит?

Коробка стоила 3 доллара 25 центов. Джо орал три часа. Ему неважны были ни причины, ни следствия. Когда он кричал, он чувствовал себя Кинг-Конгом — страшным и непобедимым.

— Будешь есть? — спокойно спросила Териса.

— Муж пришел с работы — целый день нежрамши — а она еще и спрашивает! У тебя совесть есть? Все! Разведусь! С такой дурой жить — лучше удавиться!

Есть не стал и ушел в Макдоналдс.

— Ты же прекрасно знаешь, что мне жирного нельзя, — сказал Джо на прощание. — Нет, тебе обязательно нужно довести мужа до могилы!

Я вышла в кухню, чтобы утешать Терису, но она и не думала расстраиваться. Собрала разбросанные коробки, помыла посуду…

— Да не обращай внимания! — улыбнулась она, заметив мой ошалелый взгляд. — Джо всю жизнь такой.

— Мама привыкла, — подтвердил Лука, когда мы улеглись спать. — Отца все равно не переделаешь.

— Кой черт она живет с ним?

— Он любит ее. Папа только орет, что разведется. На самом деле, он шагу без нее ступить не может.

Меня всю трясло.

— Он ведет себя, как будто ему 6 лет! Взрослый мужик, скоро на пенсию, а чуть что не по его — сразу в крик.

— Ну вот видишь — как она его бросит?

Любить и нуждаться в ком-то — это совсем разные понятия. На любовь «возьми!» способны только взрослые люди; в любви «дай сюда!» всегда есть что-то детсадовское. Кто-то вырастает из детских штанишек, кто-то нет. И тому, кто не вырос, — главное, найти мамку, которая согласится вытирать за ним сопли.

На самом деле и Джо, и Терису все устраивало. Скандалы давали папику дозу «уважения», а Терисе — дозу «любви». Раз он орал — значит, ее «ребенок» нуждался в ней. И она бежала на помощь.

ШКОЛА БИЗНЕСА

1995 г.

Лука зарабатывал много, но жить только на мужнину зарплату мне не нравилось. Душа просила собственных денег и достижений.

Лука предлагал устроить меня в один из многочисленных журналов, с которыми он сотрудничал. Я отказывалась. Работать на дядю я уже не могла: обжегшись на молоке, дуешь на воду.